Это моя первая, пробная работа по Сталкеру. Буду рада выслушать пожелания или критику. Раньше такого не писала. Скидываю по частям
Добавлено (11.05.2011, 17:19) --------------------------------------------- Я всегда был простым врачом. Лечил нетяжелые болезни, денег зарабатывал мало. Жизнь была также беспросветна и скучна, как осеннее небо. Гораздо больше я интересовался человеческими душами. Какие тайны она в себе скрывает? На что способен человек, слышащий и слушающий свою душу? Я не верил, что есть бездушные люди. Душа есть у всех, просто некоторые ее не слышат, а некоторые попросту прячут. Я изучал окружающих людей, их мысли, чувства, поступки. Нельзя сказать, что я был психологом – я просто изучал это для себя. Но в нашем мире все достаточно скучно. Люди постоянно поглощены житейскими делами, так что времени на духовный мир попросту не остается. Всё и все будто живут по какой-то глобальной схеме. Я тосковал. Мне нужно было что-то, что раскрывает характеры людей, что-то особенное… Какое-нибудь событие, какое-то место, где люди другие… Вскоре представился прекрасный случай. Я замечательно владел медициной в полевых условиях – если б такую медподготовку нашим врачам во время Второй Мировой, так мы бы, может, и выиграли бы года на два раньше. Возможно, именно поэтому один мой друг пригласил меня поехать в Зону Отчуждения с ним в качестве врача. Он состоял в группировке под названием «Свобода» и выбрался за Периметр, с помощью ученых, с каким-то заданием. Что-то он там говорил про целую партию бракованных винтовок, присланных в группировку вместо качественного оружия, что привело начальство в ярость. Я, честно говоря, в оружии разбирался очень плохо, поэтому на его возмущенные речи внимания обращал мало. А вот поехать в Зону я согласился без промедления. Я много слышал об этой таинственной Зоне и о ее странных обитателях. Первый взрыв, произошедший в 1986 году, породил вокруг ЧАЭС зараженную Зону, которую оградили от людей линией обороны. Ученые лавиной покатили в Зону, ставили различные эксперименты, проводили исследования, военные защищали их – и так до Второго взрыва. Вторая катастрофа 2006 года расширила границы Зоны, смела большинство наземных лабораторий, а людей – ученых и военных – попросту превратила в человекоподобных мутантов – снорков, контролеров, изломов, кровососов… Военные оцепили границы Зоны. Они никого не выпускали и никого не впускали… Но нашлись люди, которые проникали через Периметр в Зону. Они называли себя сталкерами. Все дело в том, что в Зоне, помимо мутантов, существовали еще так называемые аномалии. Аномалии производили артефакты, которые ценились у ученых и за Периметром за свои необычные свойства. Сталкеры охотились за артефактами, а за сталкерами охотились мутанты, военные и бандиты, тоже незаконно проникающие в Зону. Позже сталкеры начали объединяться в группировки, некоторые оставались одиночками. Также я слышал, что люди в ней другие, и это интересовало меня больше всего. «Зона раскрывает человека, показывает его настоящую сущность и настоящий характер. Там эта житейская схема не действует», - говорил мне Койот, мой друг-свободовец. Как и эти степные хищники семейства псовых, Койот был хитрым, наглым и достаточно мелким. Но, несмотря на свой рост, несколько раз побеждал в схватке с кровососом – одним из самых страшных и сильных гуманоидных монстров - почти врукопашную. Кроме того, он не имел ничего общего с зоновскими шакалами – опустившимися сталкерами или бандитами, нападавшими на честных одиночек с хабаром со спины или устраивая им засады. Койот был честным и просто искал свою выгоду. В общем, я согласился ехать с Койотом. Хорошо, что у нас не возникло проблем с переходом через Периметр. По словам Койота, головняков с переходом всегда хватает. Но Койот выбрался из Зоны с помощью ученых, и возвращаться собирался так же. За Периметром нас посадили на вертолет, чтобы не возникло проблем с блокпостами. Лететь на вертолете по Зоне было, на мой взгляд, достаточно скучно - мне хотелось поскорее ощутить Зону. Койот, напротив, бесконечно радовался, что не пришлось топать пешком. Нас высадили у крайнего блокпоста «Свободы». Этот пост, по словам Койота, останавливал вторжение монолитовцев в Зону. За это его называли Барьером. Я пока не знал, кто такие монолитовцы, поэтому пока не стал обращать много внимания на мелкие детали. Мы двинулись на Военные Склады – главную базу «Свободы». После первых же шагов я твердо убедился, что Зона – это другая реальность. Невозможно описать то чувство, которое вызывает Зона, если сам его не испытывал. Ощущение нереальности, ощущение опасности… Будто кто-то невидимый следит за тобой. Все чувства обостряются до предела. И при этом тихая, необъяснимая радость… Я слышал, что пейзажи Зоны сравнивают с осенними пейзажами простого мира. Те, кто говорят так, бесконечно правы… и бесконечно неправы. Вокруг трава, деревья, сырость и хмурь, но все же что-то не так. Недалеко в стороне кружились несколько листиков в небольшом вихре. С другой стороны проплешина в траве в несколько шагов – трава в ней выжжена, камни почернели, а над самой проплешиной виден воздух, как над раскаленным асфальтом. Где-то сзади безобидно потрескивало электричество, но я знал уже, что это Электра – аномалия, удар которой равен нескольким тысячам вольт, в зависимости от силы аномалии. А небо… Если осеннее небо просто глубокое, то небо в Зоне бесконечное… Словно, нет над ним космоса, только небо, небо, небо… А что, может, так и есть? В Зоне может быть то, чего формально в жизни быть не может. Ее невозможно объяснить законами или разложить по формулам. Такая уж она. Так я и попал в Зону. PDA Стрелка -Что Вы чувствуете,когда стреляете в живых людей? -Я чувствую отдачу...
Койот велел мне идти за ним шаг в шаг, сохраняя дистанцию в несколько шагов, и мы отправились. Он шел впереди, посматривая во все стороны, водя то туда, то сюда своей М-5, время от времени бросая вперед болтик или гайку. Я просто шел за ним, любуясь пейзажами Зоны. Койот несколько раз недовольно косился на меня и качал головой, но что с меня взять – я же не сталкер. Сталкеры из «Свободы» были ребятами веселыми, но, на мой взгляд, сильно несерьезные и бесшабашные. Они с радостью встретили у себя врача и очень просили о помощи, жалуясь на участившиеся боевые операции других группировок. Весь вечер они сидели у костра, пели песни под гитару, пересказывали друг другу анекдоты и байки. Честно говоря, у меня сложилось о них весьма неплохое впечатление. С утра я принялся за работу. Изучать сталкера – не то, что изучать простого человека. Характер у сталкеров четкий, ярко выраженный, черты и эмоции не переплетены. Я воодушевленно изучал их, и при этом помогал «Свободе» с раненными, совершенствуя свои немалые медицинские навыки. Так и пошла жизнь. У меня со «Свободой» установились прочные дружеские отношения – много ребят были обязаны мне жизнью. Ребята прислушивались ко мне, уважали, помогали как могли и чем могли, но Зону я по-прежнему знал плохо, даже научиться стрелять не пытался. Но я не жалуюсь. Я продолжал исследовать сталкерские характеры – и свободовцев, и одиночек, время от времени заходивших на базу. Со сталкерами было интересно – я слушал новости и сплетни, смеялся вместе с ними над новым анекдотом, пришедшим, по словам автора, «чуть ли не от самого Саркофага», пересказывал им последние новости из внешнего мира, понадцеплял немало сталкерских выражений, значительно изменившим мой лексикон (правда, все равно редко использовал их). Меня радовала глубина характеров сталкеров. Но скоро мне захотелось еще большего, появилась одна сильная мечта… Первый вопрос, который я задал по Зоне, был о монолитовцах – кто это такие? Ребята сначала удивились, но потом поняв, что я в Зоне полный ноль, рассказали мне про эту группировку. Они охраняли легендарный Монолит, Исполнитель Желаний, находящийся в Саркофаге на ЧАЭС. Монолитовцы безжалостно отстреливали всех, кто пытался проскользнуть к Центру. А один раз я даже видел издалека самих монолитовцев – они штурмовали Склады, базу «Свободы». Свободовцы много рассказывали про монолитовцев - говорили, что они бездушные машины убийства, молчаливы и яростны, работают быстро, четко и незаметно, как тени. Говорили, что они не испытывают никаких положительных эмоций, просто не знают, что это такое. Это одна из самых таинственных группировок, поэтому о них ходили лишь слухи. Я же не верил, что у людей не может быть души, значит, не верил и слухам про «Монолит». Так или иначе, но я мечтал изучить душу монолитовца. Ребята мне сразу сказали, что это невозможно. Не было еще ни одного случая захвата живого монолитовца, больно умело они прикрывают друг друга. Но, видимо, я удачливый я человек, что ли? Захотел когда-то сменить образ жизни – пожалуйста, вот вам шанс, вот вам Зона, меняй. Захотел изучить монолитовца – и пожалуйста… Утром дело было, где-то через месяц после моего появления в «Свободе». Я сидел и разговаривал с Койотом, когда понял, что на улице что-то не так – повышена активность передвижения, слышались возгласы, сталкеры шли куда-то в сторону входа на базу. Нам тоже стало интересно. Для начала я выглянул в окно. Сердце дало перебой от того, что я там увидел – четверо свободовцев вели пленного монолитовца, а собирающаяся толпа удивленно и радостно переговаривалась. Я выскочил на улицу. Живого монолитовца же взять в плен невозможно, сектанты крепко стоят друг за друга. Я, должно быть, ошибся. Только подойдя поближе к процессии, я понял, насколько я ошибся. Это был не монолитовец, это была… монолитовка. Её тащили четыре парня, а она активно сопротивлялась, да так, что её едва удерживали. Как орел со сломанным крылом пытается снова взвиться в небо, как свободный мустанг, пойманный людьми, рвется обратно в поле, так и монолитовка не оставляла попыток вернуть свободу, хоть и понимала, что это невозможно. Я проводил их взглядом, пока они не достигли развалин какой-то вытянутой одноэтажки, на мой взгляд, похожей на конюшню, где «Свобода» держала пленных, хоть у них пленные бывают нечасто. Впоследствии, вечером у костра, я узнал, как было дело. Монолитовцы устроили очередной штурм на Барьере, но штурм был настолько вялый, что разбить монолитовцев не составило труда. Монолитовка отбилась от своего отряда; свободовцы загнали ее всем скопом и поймали. Она была ранена, иначе могла бы попросту уйти от погони. На то, чтобы довести её до Складов, ушла добрая часть ночи и небольшая часть утра. Связать пленную так и не удалось, поэтому ее просто пристегнули наручниками к батарее. Удивляюсь я гордости и самолюбию свободовцев. Через 10 минут после того, как монолитовку привели на базу, «Свобода» выслали в сталкерскую сеть хвастливое объявление, в котором говорила, что группировка поймала живого сектанта и скоро будет знать все тайны монолитовцев. Скажу я вам, не доведет это их до добра.
Добавлено (12.05.2011, 23:54) --------------------------------------------- - Так она тебе все и рассказала! Прям взяла и раскололась… - Вот увидишь, расколется. У меня свои методы убеждения есть… - Гыыы, насмешил! - А что не так? - Какие методы убеждения, если ты ее связать-то не смог? Дело было в тот же день, ближе к вечеру. Я и еще с десяток свободовцев сидели у костра и слушали весельчака Фельдшера и Смышленого – того самого сталкера, который поймал монолитовку, а потом сочинял и отправлял объявление о ней в сеть. - Да она сопротивлялась! - О, одна девушка против четырех парней! Или ты только мыслить сильно умеешь? - Она же из «Монолита»! - Гыыы!.. - Слышь, Смышленый, что за план-то у тебя был? – встрял в спор Клык, известный своей хладнокровностью. - А, да, план… Короче, мы её это, по кругу пустим, девчонка же… Если молчать будет, то по второму, а то и по третьему. Даже если и не скажет ничего – все равно, нам и не слишком-то плохо будет… - Ооо, Смышленый, ты голова! - Да, Смышленый, ты и вправду смышленый! - Я за план всеми руками! - Эй, Смышленый, а если не дастся? - Он прав, Смышленый, сильна девчонка… - Дак мы её это… На пару-тройку дней без еды, нам некуда спешить, а у нее охота упрямиться пройдет… Только чур, я первый! - О, идея, правильно мыслишь, брат! Да и продукты не переводить… - За что вы так с человеком? – поразился я. Взгляды сидящих обратились на меня. Даже неловко. - Если бы она была человеком, мы бы так с ней не поступили, - бесстрастно объяснил Клык. – А она не человек. Она - монолитовка. Сектант, монстр. Монолитовцы – не люди, понимаешь, Док? Скорее, мутанты. Я был поражен до глубины души. Не ожидал такого от «Свободы». И особенно, от Клыка (иногда мне казалось, что Клык вообще раньше состоял в «Долге» - мощной, дисциплинированной группировке, больше похожей на армию и мечтающей уничтожить Зону, но вот как он попал из «Долга» в «Свободу» - загадка, потому что эти две группировки не умеют жить мирно). Вроде, нормальные ребята… Но, с другой стороны, к «Монолиту» все так относятся. Почему-то мне стало жалко девчонку. Вспомнилось, как она из последних сил пыталась вернуть свободу – наверняка знала, что ее ждет. А может, ничего не знала, а просто подчинялась мысленным приказам Зова, или чему там они подчиняются… Зомбирована? Мне захотелось поскорее во всем разобраться. Доказать, что бездушных людей не бывает. Я не симпатизировал «Монолиту», просто не хотел отказываться от своих взглядов. Никто не хочет. За свои взгляды всегда бьются. И я собирался биться. - Можно, я на нее посмотрю? - Ну пошли, провожу, - поднялся Смышленый. – А то сидеть надоело. Монолитовку охраняли двое свободовцев. Она сидела, прицепленная наручниками к батарее, которая еще каким-то чудом осталась цела и весьма крепко держалась. Охранники-братья Треф и Туз сидели на улице, под навесом, убивая время за картами, лишь изредка бросая на пленницу взгляды через открытую дверь. Я прошел мимо них и зашел в комнату к девушке. - Я дверь закрою? – и, не дожидаясь ответа, прикрыл дверь. - Осторожнее, а то покусает! – успел крикнуть мне Смышленый. Я оглядел девушку. Хотя в полутьме ее было видно плохо, я приметил, что она, кажется, была довольно молодой. Светлые волосы падали на заношенную ветровку – амуницию и оружие у нее, разумеется, отобрали. Она подняла на меня взгляд – загнанный, полный тоски и страдания, но в то же время непокорный. Я приметил у нее на штанине, чуть пониже колена, кровь. Ей надо было помочь, а то еще подхватит столбняк или какое заражение: мало ли, что можно подхватить в Зоне. Как врач, я всегда носил с собой в кармане аптечку – профессиональная привычка?! Но только я шагнул к монолитовке, как она напряглась, не сводя с меня острого взгляда, ясно говорящего, что если нужно умереть, она умрет, но уверена, что умрет не одна. От этого взгляда меня передернуло. - Спокойно, - прерывающимся голосом сказал я ей. – Я не обижу. Она продолжала сверлить меня подозрительным взглядом, поэтому подходил я весьма осторожно, выставив руки перед собой, чтобы уверить ее, что у меня нет оружия. - Что вам нужно? – хрипловато спросила она. Ей явно не понравилось, что к ней относятся, как к бешеной собаке. Я немного растерялся, но все же ответил ей: - Поговорить. - Допрос? - Нет, просто поговорить. Подойдя ближе, я присел рядом с ней. Она окинула меня оценивающим взглядом и попыталась чуть отодвинуться, но нога, похоже, причиняла ей немалую боль. - Успокойся, я тебе зла не желаю… - Не верю. - Ты позволишь?.. – я протянул руку и осторожно коснулся ее ноги, медленно и аккуратно закатал ей штанину до колена. Она морщилась и шипела, но, вроде, не думала бросаться на меня и кусать, от чего пытался предостеречь меня Смышленый. Ранение было несерьезно, но задело нерв, поэтому и отзывалось девушке такой бешеной болью. Честно говоря, я бы на ее месте не выдержал, поскольку представлял себе, насколько это больно, а она сидела, хоть бы что, лишь слегка передергивалась. Я достал аптечку и принялся за работу. Убедившись, что в ноге не застряло пули, промыл рану, вколол ей противостолбнячную и обезболивающую сыворотки, после чего наложил ей на рану повязку и спустил штанину. Судя по лицу, ей было лучше. - Прошу, послушай меня. Я действительно не хочу вредить тебе. - Кто вы? – спросила она. - Я врач. Доктор. - Свободовский? - Да нет же, общий я. Или, скорее, свой собственный. - И что вам в таком случае от меня надо? - Изучить тебя. Кажется, я неправильно выразился… Она вскинула брови и чуть отвернулась. - Как члена группировки «Монолит»? – прошипела она сквозь зубы. Я заколебался. - Немного… То есть… Я немного не так выразился, изучаю я душу человека. И очень хочу изучить тебя. Да, отчасти и как монолитовца, и пойму, если ты откажешься. Девушка молчала. - Но тогда я отойду в сторону, пуская свободовцев. Знаешь, что они планировали с тобой сделать? Что вообще делают такие парни с девушками в твоем положении? Она чуть потупила голову. Я слегка покачал головой. - Они же бесшабашные… Ну ты подумай до завтра, я пока попрошу свободовцев тебя не трогать. Я вышел, оставив девушку в смятении, но четко услышал, как она недовольно буркнула: «Шантажист». Оглянувшись на пороге, я заметил, что она прислонилась головой к батарее.
Добавлено (13.05.2011, 23:36) --------------------------------------------- - Ооо, Док, тебя не съели? – хмыкнул Смышленый, все это время следивший за ходом игры охранников. Мы с ним досмотрели кон до конца, затем вместе двинулись обратно к костру. Сталкер что-то насвистывал себе под нос. - Эй, Смышленый, - позвал я. - Да, Док? – отвлекся он. - Вы монолитовку пока не трогайте, ладно? Изучить я ее хочу. - Что там изучать-то? Нет у монолитовцев души, нету, нету! Мы не раз тебе говорили, нечего там изучать! - Вот я и посмотрю, есть или нет. Только ничего с ней пока не делайте, сведенного с ума монстра мне не надо. - Ладно, как хотите, - слегка недовольно бросил Смышленый. Но слово «монстр» в адрес монолитовки явно поубавило его подозрительности. С утра я первым делом отправился к монолитовке. Свободовцы не тронули ее, как я и просил. Перебросившись парой фраз с охранниками, я зашел к монолитовке и закрыл дверь. Она сидела у батареи, откинув голову назад – казалось, что она не меняла позы со вчерашнего дня. - Доброе утро, - окликнул я ее. – Как твоя нога? Она глянула на меня без вчерашней ненависти, но во взгляде было столько холода, что мурашки по спине побежали. Я изо всех сил старался не показать страха, не передернуться. - Нормально, - ответила она. Я подтащил стул и сел на некотором расстоянии от нее. Она не подала виду, но с интересом разглядывала меня. Исподтишка. - Ну что, не возражаешь, если мы немного поговорим?- легким тоном спросил я. - Я еще не решила, - бросила она. В вечернем полумраке ее видно было плохо, сейчас же я рассмотрел ее как следует. Она действительно была очень молодая – едва ли ей было больше двадцати. Взгляд ее серо-зеленых глаз не был таким живым, как у простых людей, но и совсем не такой мертвый, как рассказывали свободовцы. Прямые волосы опускались ниже лопаток. Фигура стройная, но руки довольно мускулистые – недаром ее вчетвером едва вели. Я рассматривал ее, она – меня. Ох, и как только она, такая молодая и красивая, попала в Зону, да еще и в «Монолит»? - Сколько же ты в Зоне? Как сюда попала, зачем пришла? На Большой земле так плохо живется? – удивленно спросил я, чтоб долго не думать. Она еще с минуту разглядывала меня, словно прикидывала, можно ли мне доверять. Видимо решила, что можно, потому что ответила: - Я не знаю, как я попала в Зону, когда и зачем. Меня нашли монолитовцы, когда мне не было еще и десяти лет. - И они тебя приютили?! – пораженно воскликнул я. Монолитовка одарила меня странным взглядом. Я поперхнулся. Приютили – не самое подходящее слово для данной ситуации. Но сказанного уже не вернешь… - Ну, можно и так сказать, - ответила монолитовка, к моему удивлению. – Они же и воспитали. - Значит, ты, возможно, никогда не была за Периметром? - Может, и была, не помню. Я переваривал услышанное. Да… Вот это поворот… Такого я никак не ожидал услышать. На такой подвиг не каждый сталкер способен, да и вообще не каждый человек, а чтобы «бездушные машины убийства»?.. - Эй, вы что, гипнотизируете меня? Пси-воздействием корректируете? – прервала мои размышления монолитовка. - Что? - С чего это я вам свою жизнь рассказывать начала? - А что такого? Ты можешь мне верить. - Не могу. - Почему? Я тебе не враг. Ее реакция на эту простую фразу оказалась для меня полной неожиданностью. - За пределами группировки нет друзей! Я вам враг, и вы мне враг! – она вскинулась, но и наручники, и батарея держали ее крепко. - Кто тебе это сказал? - Я сама это знаю. - И ошибаешься. Зря ты так думаешь. - Я монолитовка, Доктор! Из «Монолита»! Я не думаю, я знаю это! Я знаю, как к нам относятся другие сталкеры, да и не только они! Нас и за людей-то не считают! Какие друзья? Как мы можем быть не врагами? За-пределами-группировки-одни-враги!!! О, как девчонку понесло. Эмоциональная, видать, хоть и весьма замкнутая. - Я тебе не враг, а в «Монолите» не состою… - Почему я должна вам верить? Я же слышала, что вам эти охранники сейчас говорили: «Она же вас пристрелила бы при первой встрече в Зоне, что вы с ней возитесь?» Не боитесь меня, Док? - Нет. Ведь ты же человек. Неизвестно, чего ожидала от меня монолитовка, но явно не этих слов. Она села обратно, задумчиво глядя на меня, и, как мне показалось, уже не так холодно. Молчание затягивалось. Первой его нарушила монолитовка: - Док, я… Но я поднял ладонь и покачал головой, давая понять, что я все понимаю. Девушка была слегка шокирована услышанным. А может, и не слегка. Она опустила голову и уставилась в пол. - Я зайду позже, ладно? Монолитовка молчала. Поднявшись, я вышел из комнаты. Нельзя сразу много наваливать на человека, особенно не желающего идти на контакт. Надо давать ему время осмыслить разговор, подходить к нему постепенно. Иначе будет только хуже. Голод уже давал о себе знать, и поэтому я направился под самый большой навес, под которым обычно отдыхали свободовцы. Там были раскиданы кучи ящиков, на которых располагались ребята. Кому место не хватало, не брезговали и усесться на землю. Порой костер здесь горел сутками без перерыва. Большинство свободовцев разбрелись по делам в Зону. Подсев к отдыхающим, я достал банку тушенки и ловко вскрыл ее консервным ножиком. Что-что, а это умение в Зоне жизненно необходимо, потому что большинство еды в Зоне – это консервы. Этот полезный навык я приобрел и отточил за первую неделю пребывания в Зоне. Я вытаскивал из банки кусочки тушенки и поедал их, одновременно слушая последние новости и сплетни. Клан «Грех» опять темнит… «Чистое небо» и «Последний день», объединившись, объявили грешникам войну. Чем «Грех» так насолил двум самым мирным кланам, что дело дошло до войны, было неизвестно, но вполне интригующе. Необычная активность мародеров на Свалке. Кажется, объявилась новая сильная группа. Ближайшую неделю, а лучше две, это место советуют обходить стороной. А жаль, ведь Свалка – место весьма популярное для многих сталкеров, особенно неопытных… Сталкер-одиночка завалил матерого контролера вместе со свитой у Агропрома, потратив на всех всего один магазин, стреляя из Абакана, и пару гранат Ф-1. Скорее всего, байки об этом сталкере теперь долго будут гулять по Зоне, пересказываемые у костров. Но наврядли они будут достоверны, скажем, через месяц. Прямо сейчас уже пошли слухи, что контролер пробирался на болота, к Болотному Доктору. Сталкер Семецкий в очередной раз умер, убит монолитовцем у Барьера. Каждый день новости похожи на те, что ты слушал вчера, но в то же время, они каждый день уникальны. Я люблю слушать зоновские новости, хотя половины не понимаю – как маленький ребенок, севший с родителями смотреть выпуск новостей и просидевший с серьезным выражением лица до конца выпуска. Чем там «Грех» не угодил «Чистому небу» и «Последнему дню» и откуда на Свалке горы бандитов? Это я не особо стремился понять, а вот про бессмертного сталкера Семецкого, умирающего в Зоне почти каждый день и снова появляющегося живым в другой ее части, я слушал с удовольствием. Говорят, что если Семецкий умер недалеко от места твоего нынешнего нахождения – это хорошо. А если его смерть хоть как-то связана с твоим нынешним делом или задачей – это хорошо вдвойне. Значит, Семецкого монолитовцы убили? Новость вернула меня к мыслям о монолитовцах, затем мысли быстро перескочили на монолитовку, сидящую в какой-то полуразрушенной хижине, прикованную к батарее наручниками. Интересно, она уже обдумала наш разговор и мою просьбу? Я решил вернуться к ней – все равно пока что делать было нечего. Я встал. Свободовцы заулыбались, кто-то махнул мне рукой, Койот подмигнул. Махнув всем рукой, я пошел к пленнице. Не люблю я, когда мне уделяют столько внимания, и вообще не люблю, когда много людей на меня смотрят. Какая-то боязнь сцены, что ли?
Добавлено (13.05.2011, 23:40) --------------------------------------------- Треф и Туз по-прежнему сидели на своих местах и по-прежнему играли в карты. Я вопросительно поднял брови, кивнув на дверь. - Заходите в любое время, Док, вам можно, - не отвлекаясь от карт, сказал мне Треф. Получив утвердительный ответ, я зашел к монолитовке. Едва я успел закрыть дверь, как до меня донесся ее голос: - Ну хорошо, я согласна. Немного сбитый с толку, я повернулся к ней: - Прошу прощенья? - Можете меня изучать, - пояснила она. – Или мою душу, что там вам надо. Почему-то я вам доверяю. Вот как. Я-то ожидал, что придется ее уговаривать, а то и угрожать – на какие только меры не пойдешь ради мечты! – а тут… С другой стороны, хоть я и изучаю монолитовцев меньше суток, а уже узнал о них такое, что долго бы не потеряло статуса «главной сенсации Зоны». Но пускать эту новость по Зоне я не собирался. Незачем людей против себя без причины настраивать, особенно монолитовцев, это всегда успеется. Тем более, я изучал только для себя. Поэтому, сев в паре метров от нее, я первым делом сказал ей: - Можешь не бояться, рассказывать мне все, как есть. Все абсолютно конфидициально. - Хорошо, - ответила она. – Но если у меня будет причина, чтобы промолчать – я промолчу. Без обид. - Конечно, - поспешно сказал ей я.
Добавлено (14.05.2011, 18:47) --------------------------------------------- сказал ей я. *** Разговор у нас шел весь день. Я пытался помочь ей вспомнить детство, хоть что-то до Зоны, описывал ей мир за Периметром, но она только качала головой: - Не помню такого. «Девочку надо вытаскивать отсюда,- думал я вначале, - не место в Зоне девушкам». Я пытался осторожно намекнуть ей на это, но она быстро раскусила, к чему я клоню: - Нет, Док, я ничего не знаю о жизни за Периметром, да и знать не хочу. Теперь мой дом в Зоне. И вообще, все что вы рассказываете… Как же там люди живут? Только учатся да работают… Это же так скучно! Девушка действительно оказалась очень эмоциональная и живая. Я не переставал удивляться ее жизненной силе. В то же время она была вспыльчивая и замкнутая, но это уже, наверно, монолитовское воспитание. Через шесть дней мы уже общались свободно, как старые добрые друзья. Монолитовка привязалась ко мне. Она об этом не говорила, но я это видел и чувствовал. Она стала разговорчивее, довольно тепло встречала и с неохотой провожала. Хотя, ее легко можно было понять. Сейчас она – пленница, живущая в центре вражеского лагеря. Ее ни разу не кормили и даже не поили. Несколько раз мне удавалось принести ей немного еды, раз принес даже банку энергетика, но этого всего было мало для недели плена. С ней обращались хуже, чем просто с пленницей, а если говорить точно – с ней обращались как с монолитовкой. Ко всем сталкерам она относилась презрительно и весьма агрессивно, и тут я ее не виню. Смотря на обращение с нею свободовцев, я понял, о чем она мне говорила. К монолитовцам отношение было просто ужасным. Уходило в минус бесконечность. Я обращался с ней, как с человеком. Видимо, монолитовцы это высоко ценили. Вот почему у них такие крепкие связи в своем кругу – они держаться на дружбе и взаимовежливости. Ни в одной из других группировок не было такого отношения сталкеров друг к другу. Иногда сталкеры объединялись в дружеские отряды или подбирали себе напарника, но не более того. У монолитовцев все по-другому. Каждый знал остальных сталкеров в своем отряде от края до края и каждый умел дорожить соседом. Со стороны это, может, было незаметно, но я быстро понял, что это действительно так. Вероятно, что потерять в бою товарища – это сильная душевная боль для монолитовца, но за долгое время они научились скрывать это, заглушать боль ненавистью. Вот в чем сила монолитовцев – в единстве. Вначале я сомневался, что это так, но монолитовке удалось доказать мне обратное. Я не делился с ней напрямую своими мыслями, а она со мной своими, однако по косвенным вопросам и ответам мы могли многое узнать друг о друге. - Почему же другие монолитовцы не пытаются тебя спасти? – спрашивал я ее. - Не будьте наивны, Док. Как они могут спасти меня из самого сердца вражеского лагеря? - Могли бы хотя бы попытаться. - Они знают, что нападать на Склады маленьким отрядом бесполезно. Если попытаются вытащить меня отсюда, это только принесет вред. Я обдумывал слова девушки, глядя на нее. Она грустно опустила голову. Много вы поняли из ее слов и этой позы? А я много. Вдобавок, я еще слышал ее голос, полный одиночества, и видел искрение глаза. Из всего этого я сделал вывод, что она, несмотря ни на что, бесконечно волнуется и скучает по своему отряду. Или что там у них? Подразделения? Квады, как в «Долге»? Просто группы? А, неважно. Я выходил от нее, задумавшись. Сегодня были седьмые сутки ее пребывания в плену. За это время я открыл для себя душу врага всех сталкеров. Мое убеждение, что бездушных людей нет, полностью подтверждалось – даже у «фанатиков-сектантов» душа есть. А вот насколько богат и развит духовный мир – это уже другой вопрос. Еще у меня появилось подозрение, что духовный мир у людей в Зоне богаче, чем у людей за Периметром. Почему? Да я сам толком не понял, только предположил. Наверно, здесь, в экстремальных условиях, при постоянных выбросах адреналина и прочих эмоциональных встрясках, характер развивается и закрепляется. А может, здесь просто больше ситуаций, при которых необходимо проявлять характер, чтобы выжить и спасти жизнь другому? Не знаю… Также – но это уже касается Зоны - я узнал одну из самых сильных и, одновременно, самых слабых сторон монолитовцев. Поглощая свою вечернюю порцию гречки с колбасой (причем, довольно свежей, отдать честь «Свободе»!), я размышлял об этом. Поодиночке монолитовцы – опасные и опытные бойцы, по два-три человека – уже опасная сила, а отрядом, даже небольшим – приличная огневая мощь. При этом они умеют дорожить друг другом и скрывать боль при потере товарища. Они вообще слишком хорошо скрывают эмоции, за что их и считают бездушными. Ведь эмоции – показатель души, нет души – нет эмоций. Кстати, такого эффекта добиваются некоторые священники или отшельники путем долгих тренировок и отгорождения себя от бурлящей вокруг жизни – называется, полное подавление эмоций. Ну вот, это если кратко излагать мои размышления за последнюю неделю. «Нет, - подумал я, укладываясь спать на чем-то, похожем на старую пружинную кровать, - не буду я выдавать их тайны. Не все люди будут способны их понять». Доказательства моей последней мысли я получил сразу же, на следующий день, а точнее, на утро. День вообще выдался абсолютно бешеный. Бывает же такое…
Добавлено (16.05.2011, 14:55) --------------------------------------------- Началось все с завтрака. Я опять собирался идти к монолитовке на весь день, и уже наполовину прикончил свою порцию, когда на завтраке появился Смышленый. Он был довольно заспанный, но удивительно было совсем не то. Удивительно было то, что его нос, еще вчера прямой и острый, был немилосердно сломан. Кровь уже не шла – наверняка нос был сломан несколько часов назад. Сначала на Смышленого обратились все взгляды, потом послышались смешки. - Что случилось, Смышленый? Бутылка водки в кой-то веки с тобой спать отказалась? Или новенькая винтовка к бутылке приревновала? – крикнул кто-то из сталкеров, кажется, Фельдшер, и остальные снова заржали. – А, ну да, она же новенькая, твоих порядков не знает… Странное у сталкеров чувство юмора. Они могут смеяться над тем, что покажется абсолютно глупым за Периметром. Но этот же самый Фельдшер говорил мне, что сталкерам в Зоне необходимо смеяться, чтобы сбрасывать напряжение, чтобы не сойти с ума. Я не сталкер, и не особо понимал их. Смышленый не стал смеяться или опровергать слова Фельдшера. Он с достоинством прошел вперед, с видом человека, которому есть, чем похвастать, и сел рядом со мной. - Я вчера вечером у пленницы был, - заявил он, когда смешки утихли. – Думал, сил у нее уже поменьше, но просчитался. Нос сломала, сволочь, но могло быть хуже. У костра поднялся шум, но меня он будто и не касался. Я резко повернулся к Смышленому: - Ты что, приставал к монолитовке? - Ну да, - протянул Смышленый, удивленный моей реакцией. - Я же просил ее не трогать… - Док, вы просили не трогать ее неделю. Неделя уже прошла. Да не волнуйтесь вы, у нее все равно силищи, как у танка… Я даже свой Винторез взял, на всякий случай, но она ведь все равно… винтовка… Винторез! Я взволнованно вскочил, он следом за мной. Мы оба помчались к пленнице. Я лично так и не понял сначала, зачем побежал Смышленый – лично я бежал из-за давящей сердце боли за монолитовку, последние фразы Смышленого я все равно не слышал и не обратил на них внимания. Мне все равно… то есть, было все равно, пока мы не добежали до дома с пленницей. Тут я сразу понял, почему так встревожился Смышленый. Сталкер очень гордился своим Винторезом. Новенькая, крепкая винтовка уже не раз спасала ему жизнь, действовала исправно, стреляла быстро, а с глушителем еще и абсолютно бесшумно – даже хлопка слышно не было. Смышленый прикрепил к ней самый лучший нож, который только смог добыть – с острейшим лезвием, тонким и прочным, крепким, закаленным. С таким ножом и против кровососа идти не страшно, а с таким Винторезом – хоть на контролеров охотится. И тут Смышленого вдруг угораздило оставить такое оружие рядом с пленницей. Ладно бы просто с пленницей – он оставил рядом с монолитовкой. Легко можно было догадаться, что произошло дальше. Дотянувшись до винтовки, монолитовка освободилась от наручников с помощью чудесного ножа Смышленого – вон они, наручники, под батареей валяются, со сломанным замком. Охранники Туз и Треф лежат мертвые, рядом с так и не доигранной партией – монолитовка угостила их обоих бесшумными пулями в головы из винтовки. Надо же, Смышленый ее еще и зарядил! Ну, Смышленый… Далее, легко и незаметно пробравшись к забору – даром, что ее бывшая, так сказать, камера находилась в самом краю базы – монолитовка быстро сняла несколько охранников с охранной башни, также не нашумев. На одного из свободовцев внизу у нее, кажется, уже не хватило пуль, либо она не захотела их тратить – в любом случае, один охранник лежал перед забором с перерезанным горлом. А монолитовка смылась с базы через щель в заборе – между двумя бетонными плитами, которые строители поставили криво и поленились исправить свой брак. Вот и все. Я давно понял, что безалаберность свободовцев не доведет их до добра. Да, удалось им сделать то, что еще никому не удавалось – взять в плен монолитовца, но вот ума на то, чтобы удержать его в плену, им уже не хватило. Пристегнули наручниками к батарее и сразу почувствовали себя в безопасности. Решили поиздеваться над девушкой, забыв, кто их пленница, забыв, что она из «Монолита»… Вот им и откликнулось.
Добавлено (16.05.2011, 16:43) --------------------------------------------- Выговор от начальства Смышленый, разумеется, получил. Злой, потирая сломанный нос, Смышленый поклялся, что найдет эту монолитовку, достанет ее из-под земли, а потом… Ну, что он будет делать потом, я, пожалуй, рассказывать не буду. - Сам виноват, - высказал я ему свое мнение. – Я же сказал, не трогать ее. Тем более, раз не смог рассчитать ее силы. Решил, что она просто цыпочка, прикрепленная к батарее? Вот нет, ты ошибся, это – монолитовка! - Вы не командир тут, Доктор, вот и нечего командовать! – окрысился сталкер. – Вы правы, она – монолитовка, и поэтому не заслуживала другого отношения. Тысячу раз уже обсуждалось, что за мутанты такие, эти монолитовцы, а вы так и не поняли! - Вот именно. Обсуждалось тысячу раз, но понимания нету. И не у меня, а у вас. Они совсем не такие, какими их пытаются показать! - Ну да, прямо ангелы. В экзоскелетах и с Гауссами. Новая мутировавшая разновидость. - Я не говорил, что они ангелы, я говорил, что сталкеры их не понимают. И ты – в первую очередь. - Отвалите, Док. - Сам вали в Трамплин! – обиделся я. Хоть и плохо представлял, как он выглядит и действует. - Хватит! – вмешался Клык, - Еще на дуэль друг друга вызовите!.. Сегодня ночью к Барьеру отправляется подкрепление. Вы оба тоже пойдете. Лишняя пушка, Смышленый, там не помешает, да и медпомощь, док, тоже. Там и увидите своих ангелов в экзоскелетах в действии. Когда угодно. Не зря я думаю, что Клык – бывший долговец. Он самый дисциплинированный свободовец из всех, кого я знаю, и может поставить на место абсолютно любого. Мы со Смышленым согласились сразу, не раздумывая. Во-первых, чтобы переспорить друг друга. А во-вторых, это действительно могло оказаться полезным. Выдвинулись мы часов в пять утра. Я, Смышленый, Койот, и еще семь свободовцев, среди которых и Клык. От Складов до Барьера было не так то и далеко, но мы все равно продвигались медленно. Думаете, потому, что отряд был настороже, внимательно оглядывал всю дорогу впереди и вокруг, выискивая врагов? Нет, просто свободовцам неохота было спешить. Я шел без оружия – все равно я им пользоваться не умею. Смышленый раздобыл себе где-то довольно старенькую винтовку М-5 и теперь шел с ней. Меня не оставляло в покое странное чувство, что за нами следят. Не знаю, было ли это причудами Зоны или действительно за нами следили, но склоняюсь ко второму варианту – идущий передо мной Клык начал оглядываться. Пройдя с полпути, мы остановились на привал. Свободовцы беспечно переговаривались, сев на землю и побросав оружие рядом с собой. Что-то меня все же волновало, и к тому же, спокойствие свободовцев нервировало. Клык придвинул автомат поближе к себе. - Что-то не так… - пробормотал он. - Да ладно тебе, - беззаботно бросил Смышленый. – Мутантов детектор не засекает, а монолитовцы сюда наврядли придут, они сосредоточены у Барьера. Клыка это не успокоило, и меня, честно говоря, тоже. Привал подходил к концу. Свободовцы вставали, потягивались. Неожиданно, боковым зрением, я уловил какое-то движение. Небольшой предмет мягко и бесшумно катился к центру полянки, на которой мы расположились. Помимо меня, кажется, его никто не заметил. Реакция у меня была не очень, немного заторможенная – ну если сравнивать с сталкерами. Я вскочил. - Гра… - только и успел крикнуть я. Слишком поздно – в следующую секунду раздался оглушительный взрыв, и мир превратился во тьму, тишину и пустоту.
PDA Стрелка -Что Вы чувствуете,когда стреляете в живых людей? -Я чувствую отдачу...
Через какое-то время сквозь тьму прорезались звуки. Сначала – далекие и тихие, но постепенно они набирали силу, и скоро я уже мог различать звуки перестрелки. Также вернулось и чувство ощущения, и я понял, что лежу на земле. Я открыл глаза и увидел перед собой хмурое небо Зоны. Чтобы побыстрее отойти от контузии, я сел. Два свободовца так и не поднялись, остальные семеро устроили вокруг меня что-то типа обороны и отстреливались от кого-то. - Что случилось? – спросил я Клыка. Он был ко мне ближе всех и, вдобавок, перезаряжался. - «Монолит», - коротко ответил он. Я быстро все понял. Монолитовцы поливали нас бесконечными потоками пуль. Свободовцы понемногу отступали. Я попытался встать, чтоб не оказаться на линии огня, но попытка отозвалась неожиданной болью во всем теле и головокружением. - Сейчас… - Клык присел рядом, быстро достал из своей аптечки один шприц-тюбик и вколол мне в плечо. Откинув пустой шприц в сторону, Клык продолжил отстреливаться, а я прислушивался к ощущениям. Боль и головокружение скоро прошли. - Отступаем обратно! – крикнул Клык свободовцам. – Быстрее, быстрее! Вставайте, Док, надо уходить… Я быстро вскочил на ноги и, под прикрытием ребят, начал отступать вместе с ними к Складам. Правда, наш план моментально провалился. - Окружили, гады…- выдохнул Клык. В следующую минуту монолитовский снайпер уложил Клыка прямым выстрелом в затылок. Положение становилось, мягко говоря, катастрофическое. Монолитовцы взяли нас в круг и обстреливали все жестче, при этом умудряясь не показываться на глаза. Двоих срезало очередью из автомата по ногам, и следующей очередью вспороло им животы. Еще одного снял монолитовский снайпер из винтовки, пока свободовец перезаряжался. Еще один ловко уворачивался от выстрелов, но упустил из внимания пейзаж и его детали – непростительная ошибка... Ведь мы были в Зоне… Обхитрив очередного монолитовца, он не обратил внимание, что тени слева направлены не от источника света, как и должно быть, а в обратную сторону – к солнцу. Это пряталась аномалия Изнанка – довольно редкое творение Зоны. Свободовец сделал еще шаг влево – и наступил прямо в Изнанку. Кровавая аномалия вздернула свободовца в воздух. Принцип этой аномалии в том, что она выворачивает человека наизнанку в прямом смысле слова, отсюда и название. Крик сталкера на несколько мгновений заглушил окружающие звуки. С негромким хлопком аномалия разрядилась, и наступила тишина. Тяжело дыша, я огляделся. В живых остались только я, Смышленый и Койот. Стрельба прекратилась. Свободовцы нервно озирались, водя вокруг стволами. Внезапная тишина нервировала. Почему монолитовцы перестали стрелять? Куда они делись? И тут я увидел их. Рослые, крепкие фигуры в черно-серой униформе, монолитовцы появились, будто из-под земли, держа нас на прицелах. Не меньше десяти, со всех сторон. Свободовцы неуверенно подняли оружие. - Стволы на землю! – потребовал один из монолитовцев, держащий в руках винтовку с мощным оптическим прицелом. Снайпер… Сопротивляться не было смысла – куда там двум с половиной недобойцам против десяти хорошо вооруженных воинов «Монолита»? Смышленый и Койот бросили свои М-5 на землю. Эти винтовки прозвали Гадюками, они не слишком эффективны, а против монолитовцев с Гадюками в руках – и думать нечего. Один из автоматчиков, повинуясь жесту снайпера, подошел и, обыскав свободовцев, отобрал у них пистолеты, ножи, гранаты и патроны. Меня тоже обыскали, хотя у меня оружия все равно не было. Затем нам связали руки сзади, предварительно сняв с рук свободовцев ПДА, и погнали куда-то. По-моему, сейчас связывать нам руки было более чем бесполезно. В Зоне, без оружия, без запасов еды и воды, без детектора аномалий в ПДА и без средств связи продержаться будет тяжело даже опытному сталкеру. Смерть от врага могла казаться куда более предпочтительной, чем попасть в ту же самую Изнанку, например. Монолитовцы обогнули Барьер по большой дуге, поэтому рассчитывать на помощь других свободовцев мы уже не могли. С нашими молчаливыми конвоирами мы вошли в Рыжий лес.
Добавлено (18.05.2011, 16:34) --------------------------------------------- Странная у этого леса слава, и не только потому, что в нем находился Радар – устройство, которое еще называют Выжигателем мозгов. На Радаре заправляли монолитовцы, да и по всему лесу было немало монолитовских постов и патрулей. Но и без «Монолита» Рыжий лес – не подарок. Стволы всех деревьев были рыжего цвета – то ли воздействие радиации, то ли какой-то налет, то ли мутировавший лишайник. Никто особо этим не интересовался, каждый хотел сохранить свою шкуру. Тонкие ветви деревьев были остры, как лезвие, и прочны, как игла – не совсем обычное, мягко говоря, явление для деревьев. Помимо растительного мира здесь было большое разнообразие животных. Казалось, что в этом лесу обитали все виды мутантов Зоны – от крыс и тушканов до изломов, одних из самых редких мутантов Зоны. Ходили слухи о химерах и о кысях. Аномалиями лес был богат, как грибами. Да и грибы в этом лесу я бы брать не рискнул, хоть и видел иногда нечто, похожее на них… Ржавые волосы, как гирлянды, свисали кое-где с веток деревьев, перекрывая тропы. Аномалии посерьезнее встречались пореже, но и их хватало. Говорили, что в лесу можно встретить дьявола-хранителя – невероятно редкую аномалию. Несмотря на обилие аномалий, ни одного артефакта я не заметил. Или «Монолит» все прибирает? Помимо осмотра пейзажей, я занимался тем, что следил за монолитовцами. Они не сказали больше ни слова, но иногда объяснялись жестами. Монолитовский язык жестов богаче, чем у любого другого клана, да даже больше, чем у всех кланов, вместе взятых. Без сомнения, это давало им еще одно преимущество. В отличии от беспечных свободовцев, монолитовцы были дисциплинированны и собраны. Подчинялся отряд снайперу. Любой его приказ немедленно исполнялся, монолитовцы сосредоточенно прочесывали взглядом все вокруг, а снайпер следил за их работой. Солнце уже давно встало, и даже мужественно пыталось просвечивать сквозь тучи, когда мы добрались до какого-то разрушенного двухэтажного строения. Второй этаж был снесен почти полностью, сохранились лишь несколько десятков квадратных метров – комната или две максимум. Судя по почти стертым буквам, когда-то это был летний лагерь для детей. Сейчас же укрепления из мешков с песком и костревище перед единственным уцелевшим входом явно указывали на постоянный лагерь для сталкеров. А снайперские винтовки, разбросанные по десятку удобных позиций, сопровождающие тебя прицелами, и мелькающие у костра фигуры в темных бронекостюмах подсказывали, что это один из многочисленных блокпостов «Монолита» в Рыжем лесу. Нас отконвоировали в дом. Не давая осмотреться, быстро завели на второй этаж, бесцеремонно толкнули в одну из уцелевших комнат, где усадили спинами друг к другу. Я оказался спиной к двери, лицом к окну. Взади себя чувствовал спины Койота и Смышленого, которые незаметно пытались освободить руки, что у них получалось на редкость плохо. Два автоматчика встали у двери. Они не спускали с нас глаз, остальные ушли. Холодный у них взгляд, скажу вам, не предвещающий ничего хорошего. У монолитовки такой же был в первые дни общения. Судорожно вздохнув, я думал, зачем мы понадобились монолитовцам. Время тянулось достаточно медленно. Прошло всего минут десять, а мне казалось, что мы сидим здесь не меньше часа, а то и гораздо больше. Потом я неожиданно понял, что в комнату кто-то пришел, и понял это не столько по тихому звуку шагов, сколько по напрягшимся сзади свободовцам. Судя по шагам, прибывших было двое. Одни шаги звучали тяжело, грузно, и мне показалось, что их обладатель слегка переваливается. Вторые звучали почти невесомо, но тоже вполне звучно. Я вывернул голову насколько смог, чтобы разглядеть обладателей шагов. Тяжелые шаги принадлежали вернувшемуся снайперу-командиру. Он равнодушно разглядывал нас с ребятами. На его плече небрежно висела винтовка, одно легкое движение – и она будет у него в руках, косясь смертью на нас. Легкие шаги сместились в сторону, и чтобы увидеть второго человека, мне пришлось покрутить головой. Наконец я увидел ее – это была моя монолитовка, и сердце в груди дало перебой при виде ее, хотя я не знаю, от чего точно – от страха или от чего-то другого. Я не думал, что она будет тут, и был ошеломлен ее внезапным приходом. Она была в обычном монолитовском черно-сером защитном комплекте, который очень ей шел. Оружия при ней не было, однако сильного облегчения этот факт не принес. Вид у нее был совсем недружелюбный.
Добавлено (19.05.2011, 18:26) --------------------------------------------- Первым делом она подошла к Смышленому. Да и сидел он ближе всех. Коротко замахнувшись, она сильно пнула его в бок – отдачу от удара даже я почувствовал. - Ну что, нравиться быть пленником, да еще и заложником обстоятельств? Вот как. Хоть и не была за Периметром, но особа далеко не безграмотная. - И сам ты сволочь… - шепнула она ему. Смышленый гордо молчал, сверкая глазами от боли в ребрах. Монолитовка припомнила несколько близких родственников слепой собаки, просветив на этот счет Смышленого, после чего перешла к Койоту. Ему повезло гораздо больше. Монолитовка просто разглядывала его полные десять секунд, после чего сделала несколько шагов дальше и обнаружила меня. Мы смотрели друг другу в глаза. Монолитовка еще раз глянула на Смышленого, на Койота, затем посмотрела на снайпера, вопросительно кивнув на меня. Тот сощурился, махнув на ее вопрос рукой. У них завязалась бессловесный спор. Мы со свободовцами и автоматчиками-монолитовцами у двери с любопытством смотрели на их спор. Я только предположил, что это спор, но автоматчики переводили взгляд то на снайпера, то на девушку, взволнованно держась за стволы автомата. Наверняка спорят. - Прошу, Рикошет… - почти что жалобно протянула она, но он лишь твердо покачал головой. Монолитовка скрестила руки, махнула двумя пальцами, повернула ладонь в мою сторону. Я на незаметный жест пальцами, может, и не обратил бы внимания, но автоматчики у двери его явно заметили и поняли. Они одновременно шагнули к нам, подхватили свободовцев и, поставив их на ноги, вытолкали из комнаты, сопровождая их куда-то. Значит, на жесты монолитовцев внимания нужно обращать больше. Даже самый незаметный жест может что-нибудь, да значить. Снайпер вышел за автоматчиками. - Еды принеси! – недовольно крикнула ему вслед монолитовка. – Если жалко банку тушенки – возьми из моих запасов! Рикошет махнул ей рукой, показав, что слышит… или мне только показалось, что он ей именно это показал? Возмущенно вглядываясь в проход, монолитовка подошла ко мне и выхватила из незаметных ножен в рукаве нож. Я узнал его – это был нож Смышленого. Видимо, монолитовке он понравился. Она перевела взгляд на меня и замахнулась. Я невольно зажмурился, сердце дрогнуло, но до слуха дошел только тихий треск разрезаемых веревок. Я несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, затем открыл глаза. Монолитовка с удовольствием разглядывала тонкое лезвие ножа. Затем, убрав ножик обратно в ножны, перевела взгляд на меня. Наконец веревки резать руки перестали. Я пошевелил затекшими конечностями, разгоняя кровь. Монолитовка присела напротив, подвернув под себя ноги и следя за мной. - Простите, Док, что так получилось, - сказала она, поигрывая пальцами левой руки по рукоятке ножа и глядя на него краем глаза. - Да ничего… - неуверенно ответил я. - А я и не думала, что вы пойдете по Зоне с отрядом свободовцев… Меня словно молния пронзила. Или Электра по мне ударила… Я ж сижу тут, в плену у «Монолита», пару часов назад я чуть не сдох под взрывом гранаты, а потом и под пулями монолитовцев, ребята умирали у меня на глазах, и не все быстро и легко, как вспомнить Изнанку… и что ожидает меня дальше – я не знаю. И при этом я говорю монолитовке – монолитовке! – «да ничего». Она же одна из них! Что это со мной? Сидел бы себе дома, жил бы серыми буднями, по скучной глобальной житейской схеме, но при этом не попадал бы в такие ситуации… Я поймал себя на том, что мне не страшно. Может, я привык к приключениям? Нее, это врядли, не так уж и много у меня их было. Может, я осознавал, что «Монолит» мне ничего не сделает? Но насчет этого осознания я не совсем уверен, это же «Монолит», кто знает…. А может, я просто прочувствовал на себе истину «Жизнь – бесполезная вещь, если ей не рисковать», а?
Добавлено (19.05.2011, 19:50) --------------------------------------------- Пока я размышлял о смысле жизни и о близлежащих темах, один из автоматчиков уже вернулся, заняв свое место у двери, и кинул монолитовке через мою голову банку тушенки. Она поймала банку, быстро вскрыла ее при помощи ножа Смышленого и протянула мне: - Ешьте, доктор. Что-нибудь с вами придумаем… - девушка встала и снова ушла. Я потрясенно смотрел вслед монолитовке, сжимая в руке открытую банку. Мне стало стыдно, что я только что так думал про «Монолит», а ведь еще несколько часов назад я упорно защищал их от выпадов свободовцев, да и ничего плохого лично мне они пока не сделали и, кажется, не собираются делать. Я просто принялся за тушенку. Сидеть тут было невероятно скучно. Автоматчик у двери, держа свой автомат, просто глядел на меня и отказывался беседовать. Я попытался поразмышлять о чем-нибудь, но голые, местами неслабо потрескавшиеся стены размышлениям не сопутствовали. Я попробовал встать и посмотреть в окно, но мой стражник сухим щелчком затвора привлек мое внимание и кивнул мне на пол. Вот как. Ну я так не играю. Я сел обратно на пол, обиженно сопя. Автоматчик поднял бровь, глянув на меня краем глаза, затем выразительно достал из-за пазухи нож, присел и воткнул его в трещину на полу рядом с собой, будто говоря – ну давай, рискни здоровьем, я настороже… Сам он принялся разбирать свой автомат. Больно надо… Но сидеть веселее не стало. Чтобы хоть чем-то заняться, я лег на пол, положив руку под голову, устроился поудобнее, как только смог, и закрыл глаза. Все-таки, рано сегодня встали…
Добавлено (20.05.2011, 15:37) --------------------------------------------- *** Проснулся я, спустя несколько часов, со смутным ощущением нереальности происходящего. И я чувствовал, дело было не только в том, что я спал на голом полу, в плену у «Монолита». Все было будто в тумане, все казалось каким-то непривычным, чужим. Я пытался понять, что же изменилось. Неожиданно сообразив, резко сел. В лагере стояла полная тишина. Монолитовцы и раньше вели себя не особо громко, а сейчас вообще будто вымерли. Я медленно повернулся к двери. Автоматчика у двери не было. - Спокойно, - сказал я вслух сам себе, заглушая панику. – Не думаю, что они ушли, бросив меня тут одного. Мало ли, что случилось? Может совет у них, собрание какое-нибудь… Я прислушивался изо всех сил – тишина стояла мертвая. Однако мне показалось, что я услышал шелест травы. Я подполз к окну, неуверенно поднял голову, выглядывая в окно, и… И едва успел спрятать голову обратно. Негромкий щелчок, плюс свист летящей в тебя смерти – все, что надо для того, чтобы ваш инстинкт самосохранения начал работать на сто процентов. Пуля, едва не пробившая мне голову, выбила кусок кирпича над дверью. Едва дыша от выброса адреналина, я сел обратно. Выстрел был первый, ведь до него тишина стояла гробовая. Но после первого выстрела послышался второй, а за ним и третий – и вот уже яростная перестрелка дала о себе знать нескольким километрам вокруг. Я вжался в стенку под окном, подрагивая, ожидая конца перестрелки – наверняка вы догадались, что влезать в нее у меня не было никакого желания. Перестрелка длилась всего минут десять. Я не решился выглядывать в окно, даже когда стрельба стихла. Вскоре на лесенке послышались шаги, и только тогда я принял более-менее достойное положение, выпрямившись и оперевшись спиной о стенку. В голову, наконец, ударил полный поток крови, аж голова закружилась. В принципе, как мне вначале показалось, мне было все равно, кто победил в перестрелке, главное, чтобы она закончилась. Однако – сам от себя такого не ожидая – я облегченно вздохнул, когда на пороге появились мой страж-автоматчик и девчонка-монолитовка, оба при оружии (автоматчик неизменно с автоматом, девочка с винтовкой) и оба смотрят на меня. - Вы целы, Док? – участливо спросила меня монолитовка. - Да, все в порядке. Что случилось? - «Долг» напал, - с горечью ответила монолитовка, - на нас здесь и, насколько известно, на один из соседних постов. На нем и офицер сейчас находился. Ох, делов-то наделали… - Все живы? - Собственно, я пришла попросить вас… Вы ведь доктор? - Да, а что такое? - Рикошет умирает, - дрогнувшим голосом ответила девушка. – Среди нас нет хороших врачей. Тем, кто ранены менее серьезно, мы помогли, а Рикошет… Автоматчик хлопнул монолитовку по плечу. Видимо, снайпер был действительно сильно дорог ей. - Конечно, я помогу… - откликнулся я. - Спасибо, Док, - она перевела дух. – Я знала, на вас можно положиться!
Добавлено (20.05.2011, 20:26) --------------------------------------------- Не раздумывая, я встал и направился за монолитовцами, попутно разглядывая базу. Правда, сильно разглядеть не получалось, все свободное пространство на первом этаже заняли монолитовцы. На базе их было около тридцати, и все сейчас собрались тут, не исключая снайперов, которые обычно постоянно торчат на своих позициях. Некоторые перебинтовывались или помогали бинтоваться другим. Монолитовка все вела меня прямо, пока мы не достигли обрушенной части бывшего летнего лагеря. Здесь была видна еще одна лестница, но через несколько ступенек она была завалена. На лесенке лежал снайпер Рикошет, окруженный несколькими монолитовцами. - Ребята, пустите, - монолитовка освободила мне проход к раненному. Я присел рядом с монолитовцем. Как врач, я всегда носил с собой в кармане аптечку – профессиональная привычка?! Но от аптечки монолитовцев я не отказался и принялся за рану снайпера. Осторожно исследовать… Обеззаразить… Вколоть обезболивающее и противостолбнячную сыворотки… Извлечь пулю, пока кровь не начала течь сильнее… Пуля разодрала верхние слои – придется накладывать шов… Без проблем – в Зоне это обычное дело… Осторожно соединив края, быстро наложить шов… Вроде, ничего особо страшного, просто крови много потерял… Значит, вколоть кровевосполняющую и перебинтовать… Все словно на автомате. Руки сами делают, надо им только отдавать приказы. Вот вам операция на скорую руку, медицина в полевых условиях. Ничего, дальше жить будет. В то же время в голове вертится мысль, кричащая: «Что ты делаешь? Это же монолитовец! Любой сталкер из «Свободы» за такое пристрелит… И это как минимум! Да и не только из «Свободы» вообще любой сталкер!» Но с другой стороны, парни из «Свободы» наврядли об этом узнают. И вообще, я не сталкер, какой с меня спрос? Закончив перевязывать снайпера, я встал и, по привычке, показал большой палец, запоздало сообразив, что у монолитовцев иной язык жестов, и это может означать что угодно иное. Но монолитовцы меня, кажется, поняли. Они зашевелились, но подходить почему-то не решались. Я растерялся. Что, все-таки не то показал? Поискав глазами монолитовку, я обнаружил ее, тихо переругивающуюся с одним из монолитовцев. Поймав мои взгляд, она что-то резко сказала спорщику и подошла к лесенке. - Доктор, - звонко обратилась она ко мне, из-за чего ближайшие монолитовцы оглянулись на нас. – Кого вы сейчас видите перед собой? Теперь уже все монолитовцы обратили взгляды на меня. Как назло, я еще стоял на лестнице, как на сцене. Не люблю, когда мне уделяют столько внимания… - Людей, - растерянно ответил я, не понимая, что к чему. – Много людей… Пробившись через толпу, монолитовка взяла меня за локоть и повела к противоположной лесенке, бросая грозные взгляды на своего спорщика. Монолитовцы расступались перед нами, провожая меня взглядами, по большей части, изумленными. Пара монолитовцев в тяжелых бронекостюмах смотрели неодобрительно, но небольшой отряд у самой лестницы удовлетворительно покивали, проводив меня взглядом. Монолитовка отвела меня в ту же комнату, в которой меня и держали и, хлопнув меня по плечу, вышла, не дав никаких пояснений. На пороге вновь появился автоматчик. - Что это там внизу было? – спросил я его. – К чему был этот вопрос? Вместо ответа автоматчик бросил мне банку тушенки и небольшой консервный ножик. - Вам попросили передать. Ешьте, - монолитовец перехватил поудобнее свой автомат и отвернулся, игнорируя мой поток вопросов.
Добавлено (21.05.2011, 22:44) --------------------------------------------- Весь вечер я следил за монолитовцами в окно. Их блокпост не сильно-то и отличался от Складов – разве что размерами. Ну и населяющими людьми. Часовыми лагеря являлись снайперы – где они сидели, только им самим и было известно. Монолитовцы невероятно быстро оправились от штурма – будто его вообще не было, об обратном свидетельствовали только перебинтованные бойцы. Когда стемнело, монолитовцы развели костер перед строением. Причем развели грамотно – без дыма. Метрах в семидесяти-ста от лагеря свет костра уже полностью терялся среди рыжих деревьев, а бездымье не выдавало лагерь. Наверно, все монолитовцы, кроме снайперов и моего охранника, собрались у костра. Все до единого сняли шлемы, отблески огня плясали у них на лицах, отражались в глазах. Они тихо переговаривались друг с другом, ели, просто поглядывали по сторонам или в огонь – обычный лагерь сталкеров, только не совсем обычных. Среди группы я высмотрел монолитовку. Она сидела рядом с Рикошетом, который был еще довольно слаб из-за потери крови. Ничего, сыворотка быстро подействует, и к утру он оклемается. Кажется, ближайшие соседи монолитовки о чем-то просили ее. Какое-то время она отказывалась, но наконец сдалась. Встав, она направилась в сторону дома и зашла в него. Через пару минут она снова сидела у костра, но на этот раз с гитарой в руках. Я заинтригованно смотрел на нее. Побрякав немного на струнах, настраивая инструмент, она начала петь: - Кто тебе сказал, что мы враги? Молчаливы и немы, в Припяти-пути? Ее пальцы летали по струнам, гитара послушно исполняла то, что мелькало у нее в мыслях и витало на кончиках пальцев. - Эй, куда спешишь, сталкер-брат, погоди! Выпей чарку на двоих со снайпером моим. Слова и музыка хорошо доносились до второго этажа. - «Монолит» не любят, в «Монолит» стреляют, Только Зов нам выжить помогает… Я с удовольствием вслушивался в припев. Монолитовка пела так, как некоторым нашим звездам и не снилось. Чувствуется истинный мастер игры на гитаре – таких не то, что в Зоне, и за Периметром немного. - Монстры рядом ходят – не выйдешь погулять, Эй, чувак, харе стрелять, лучше дай поспать… Автоматчик, забросив свое оружие на плечо, встал рядом со мной, облокотившись об остатки подоконника, и тоже прислушался к песне. - Рация трещит – «Долг» на штурм бежит, Кинь ты им гранату сверху, чтоб бежали от души… Я слегка ухмыльнулся. Кто бы ни писал песню – без сомнения, кто-то из «Монолита»! – но чувство юмора у них явно присутствовало. Хотя бы немного. - Слева аномалия – что скажешь мне, мой брат? Счетчик Гейгера зашкалило, я отступлю назад. Монолитовцы у костра следили за монолитовкой не менее внимательно и тихо, чем мы. Девушка закончила песню припевом. Довольные монолитовцы хлопали ее по плечу, явно просили спеть еще что-нибудь, но она, покачав головой, отложила гитару. - Хорошо поет… - подал голос автоматчик, не сводя задумчивого взгляда с девушки. - Не то слово… - я оценивающе взглянул на него и, неожиданно даже для себя, спросил: - Она тебе нравится? - Она со мной в одном отряде – разумеется, нравится. Мне нравится все мое окружение, - монолитовец почесал нос. «Ловко вырулил», - подумал я, а вслух спросил: - Как тебя звать? - Зовите Хребет. - Почему Хребет? - В рукопашном бою хорош. Лучше, чем стреляю. Поэтому и с автоматом, поэтому и Хребет. Он рассек воздух прикладом автомата, и моей спине стало очень неуютно. Особенно в области позвоночника. Я поежился. Движение у костра затихало. Монолитовцы засыпали, прямо сидя у костра. Хребет снова встал у двери и прислонился к косяку – точнее, к тому, что от него осталось. Я свернул свой плащ и, положив его под голову, лег на пол.
Добавлено (24.05.2011, 23:03) --------------------------------------------- *** - Вставайте, Док, вставайте! – звонкий голос монолитовки мгновенно вырвал меня из объятий сна. Я сел на полу, зевнув. Монолитовка стояла в дверях с Хребтом и его напарником, вторым автоматчиком. Все они явно были готовы к дороге: экипированы, на автоматчиках разгрузочные жилеты, на плечах оружие – автоматы у Хребта с напарником, снайперская винтовка у монолитовки. - Что случилось? – я нехотя встал, отряхиваясь, и набрасывая плащ. Вид у них был серьезный. - Офицер прибыл, - коротко доложил Хребет. - И что он? - «Долг», оказывается, вынес соседний пост… Офицер в ярости… - монолитовка угрюмо глянула на меня. Лично мне было абсолютно все равно, кто, кого и куда вынес, особенно спросонок. Зато монолитовцем было явно не все равно. Точнее, почему-то их очень заинтересовала моя персона. Монолитовка подняла согнутую в локте руку, и автоматчики одновременно шагнули ко мне. Я и сообразить ничего не успел, а они уже заканчивали связывать мне мои руки за спиной, затягивая веревки. Мои руки, мои личные руки! - Что?.. – ошалело спросил я. - Не держите обиды, Док. Не наше желание… - монолитовка шагнула в сторону, пропуская автоматчиков, подталкивающих меня в спину. На улице уже рассвело. Я привык спать с утра подольше – мне в Зоне не надо было идти на работу, если надо будет, она сама ко мне придет. Так что я не удивился, увидев бледноватый свет, падающий через окна в коридоре. Удивился я, увидев на первом этаже Койота и Смышленого, тоже со связанными руками. Ребята были довольно потрепанные, но в целом выглядели вполне неплохо. Они стоял в сопровождении Рикошета и еще двух монолитовцев. Одного из них я на базе уже видел, а вот второй… Ну что ж, позвольте представить. Офицер крайних монолитовских постов в Рыжем лесу, собственной персоной. Я отличил его по серебристым нашивкам на плечах и не думаю, что ошибся. Он был невысокого роста – по крайней мере не выше своих подчиненных. Зато он был крепко сложен и упакован в мощно смотревшуюся броню, но явно не в экзоскелет (а кроме него я толком не знал бронекостюмов и не мог определить название). И, вдобавок, держал в руках необычное оружие, немного похожее на чрезмерно увеличенный болт. Оружие было довольно изящное, с оптическим прицелом. Я решил, что это и есть знаменитый монолитовский Гаусс, и снова думаю, что не ошибся. Но сейчас были проблемы поважнее, чем пытаться понять, что за оружие в руках у офицера. Офицер оглядывал свободовцев, затем переключился на меня. Он явно был жестким человеком с сильной волей: на это указывали очень тонкие, почти незаметные губы и выступающие скулы. Черты лица были острые, взгляд чуть прищуренный. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал. Он был пронзительный и ледяной. В нем читались бесконечная ненависть и сильнейшее презрение. Я не выдержал его взгляд, опустил глаза – на спине выступил холодный пот, теплого сердца будто коснулся кусок льда, по всему телу пробежала дрожь – настолько взгляд офицера был яростным. Невероятно тяжелый взгляд, я таких еще не встречал. «Наверно, так бы любой из сталкеров смотрел бы на монолитовца», - возникла у меня в голове неожиданная мысль. Я вспомнил отношение свободовцев к монолитовке – ни в чем не виноватая девушка, беззащитная, непонятая… Вспомнил все рассказы сталкеров про «Монолит» - безумные сектанты, фанатики, машины убийства… Я уже знал, что это не так, но переубедить свободовцев был невозможно… Это не «Монолит» ненавидит мир, это мир ненавидит «Монолит», и им ничего не остается, кроме как отвечать тем же. И песня монолитовки тому доказательство. Я рискнул еще раз заглянуть офицеру в глаза. Похоже, я и на этот раз не ошибся – помимо ненависти, в его взгляде читалась боль… отдаленная, подавленная, но все же боль. Офицер чиркнул по воздуху ладонью, держа ее горизонтально. Если провести воображаемую прямую от ребра его ладони до нас, то эта линия пересекала бы нас как раз на уровне груди. Ох, как мне не понравился этот жест, не предвещал он ничего хорошего. И опять я угадал – да что сегодня со мной такое? Либо с этим офицером спорить было бесполезно, либо монолитовцы уже пытались, но безрезультатно – в любом случае, они даже не пытались оспаривать приказ офицера. Четверо монолитовцев вывели нас из лагеря. Незнакомый мне автоматчик пошел вперед, Рикошет, Хребет и монолитовка, подтолкнув нас, чтобы мы шли за ним, топали за нами. У меня было такое чувство, что их оружие ни на секунду не отрывало от нас прицелов – не самое приятное ощущение, скажу я вам.
Добавлено (25.05.2011, 20:04) --------------------------------------------- - Как вы? – негромко спросил я у Смышленого с Койотом, идущих по бокам. - Вроде, живые… - ответил Смышленый. – Раз идем и говорим с вами. Хотя нет, не самое удачное сравнение. В Зоне и зомби ходят и говорят… - В общем, я понял, - поспешил остановить я Смышленого. - Они нас вообще не трогали, ничего такого… - Койот слегка обернулся, чтобы взглянуть на идущих сзади монолитовцев, но получил толчок в спину винтовкой Рикошета. На мне не было необходимой для Зоны экипировки, но ее и не понадобилось. Монолитовцы спокойно обходили все очаги радиации и все аномалии, даже не пользуясь детекторами. Сталкеры бы наверняка сказали, что это их мутантские способности. Но лично мне казалось, что они уже просто выучили расположение их всех наизусть. Идти пришлось довольно недолго. Вышли мы из Рыжего леса, в отдалении от Барьера, на какую-то полянку. Мой взгляд не обнаружил на ней ни одной аномалии, зато приметил множество кровавых пятен на земле, местами человеческие кости и остатки костюмов. А еще следы животных. То есть, мутантов. Много следов. Ведущий автоматчик остановился и обернулся к нам. Вот мы и пришли… Пока автоматчики прикрывали поляну, водя во все стороны автоматами, Рикошет с монолитовкой поставили нас в линию на расстоянии шага друг от друга. Монолитовка, проверяя у всех нас крепкость веревок, сказала: - Ничего личного, ребята. У нас приказ… Она обращалась не лично ко мне, а к нам всем. Из чего я заключил, что смерти свободовцев она тоже не желает. Монолитовка отошла обратно к отряду. Отряд собрался, видимо, совещаясь. Потом снова разошлись. Автоматчики так же прикрывали поляну, Рикошет просто следил, а монолитовка повернулась к нам, сжимая в руке нож Смышленого. «Что ж, кажется, вот и все,» - думал я, глядя на подходящую монолитовку. Сердце отбивает последние удары. Холодок пробежал от пяток до затылка. Надеюсь, что все будет быстро и не больно. Это был не страх боли, и не страх перед смертью, а страх перед неизвестностью… Сердце кольнуло сожаление. Что сделал я за свою жизнь полезного? Да можно ли сделать что-то в нашей глобальной жизненной схеме? Разве что попытаться переставить в ней пару проводков, но, главное, не перепутать… Монолитовка подошла ко мне вплотную и, с болью в глазах, подняла нож. Я зажмурился. Говорят, что перед смертью перед человеком пролетает вся его жизнь. Ну что ж, может, в пролетающих образах я смогу увидеть хотя бы намек на смысл моей жизни. Однако жизнь передо мною не пронеслась. Ну и фиг с ней. Я последний раз в жизни глубоко вздохнул, готовясь к удару и последующей за ней неизвестности… Но удара все не было. Я постоял, зажмурившись, еще секунд десять, потом осторожно открыл глаза.
Добавлено (26.05.2011, 18:25) --------------------------------------------- Монолитовка опустила руки и крепко сжала кулаки. Костяшки пальцев руки, в которой был нож, побелели. Она низко наклонила голову, так что разглядеть ее лицо не представлялось возможным. Кажется, внутри ее шла тяжелая внутренняя борьба. Наконец она, тяжело вздохнув, открыла глаза. Качая головой, девушка сделала несколько шагов назад: - Я не могу этого сделать. В образовавшейся на поляне тишине ее слова прозвучали раздельно и четко. Раздался легкий свист рассеченного воздуха – взмах руки, и нож полетел в землю и воткнулся в нее острием с коротким глухим щелчком. Через несколько секунд и монолитовка, вслед за ножом, опустилась на землю на колени. Из глаз ее потекли слезы. - Монолитовка плачет…- ошеломленно протянул Смышленый. – Наверное, Солнце взорвалось. Или, что еще более невероятно, «Долг» с мутантами побратался… Койот тоже был, мягко говоря, удивлен, а вот монолитовцы наверняка ожидали чего-то подобного. Хребет навел автомат на нас, второй автоматчик прикрывал поляну, а Рикошет подошел к монолитовке, присел рядом с ней и что-то зашептал ей на ухо. Какое-то время она слушала, потом кивнула, выдернула из земли нож и снова встала. «Ну вот, теперь точно все,» - подумал я. Монолитовка снова подошла ко мне; в ее глазах еще стояли слезы. Я опять зажмурился. Однако жизнь перед глазами проноситься не собиралась. Да умру я сегодня или нет?! Стоп, минуточку – это я только что так подумал? Вместо удара я почувствовал, что она взяла меня за веревки, которыми были связаны мои руки. Короткий свист – и веревки упали с моих рук. Ничего не понимая, я открыл глаза. Монолитовка уже отошла от меня и подошла к Койоту. Замахнувшись, она разрезала веревки у него. Следующий был Смышленый. Взмах руки – и вот он тоже свободен. - Что?.. – непонимающе начал я. - Уходите, - перебила меня монолитовка. – Идите на базу, в «Свободу»… Мы со свободовцами переглянулись. - Вы нас отпускаете? - Да. Идите давайте, чего стоите? Я сделал несколько шагов вперед и оказался рядом с монолитовкой. - Вы… ослушаетесь приказа? - Ослушаемся… - она повернулась и теперь стояла лицом ко мне. - Ради нас? - Ради вас… - в ее глазах снова появились слезы. Мое сердце дрогнуло. Почему-то я понял, что на этот раз ее «вас» относилось не к нам со свободовцами, а только ко мне… И слезы в ее глазах совсем не из-за того, что она не выполнила приказа и ей влетит на базе… Они не бездушные машины – ее слезы текут из-за того, что пять минут назад она чуть не убила меня… Если это бездушие, то что же тогда духовность? - Я… - начал я, абсолютно не зная, что хочу сказать.
PDA Стрелка -Что Вы чувствуете,когда стреляете в живых людей? -Я чувствую отдачу...
Я понял все сразу. Но я не сильно владел искусством складывания слов, и не мог сказать ей, объяснить свои мысли, ощущения… Ее глаза ярко сияли. Заглянув в них, я увидел душу… настоящую душу, изучению которых я посвятил всю свою жизнь, такую чистую, теплую душу … Плохо соображая, что делаю, не отдавая себе отчета, я сделал последний шаг до нее и, обняв, поцеловал. Она тоже обняла меня, целуя в ответ. Я не знаю, сколько мы так стояли. Время для меня сейчас ничего не значило. Для меня вообще ничего не имело смысла. Мир превратился в иллюзию. Единственное, что было на свете, реально существующее – это прижавшаяся ко мне девушка… Наконец мы оторвались друг от друга. Мир вокруг снова обрел четкость. Койот и Смышленый явно пытались понять, кто сошел с ума раньше – я или они. Зато монолитовцы слабо улыбались, глядя на нас. - Идите, Док… - прошептала монолитовка. – Идите, не думайте о нас, думайте о себе и о своих ребятах. - Хорошо, - оглушено ответил я. Она высвободилась из моих объятий и подошла к свободовцам. - Барьер в трех километрах от нас вдоль леса, а Склады – там, - указала она рукой. – Если вы сейчас пойдете на Склады по этой дороге, то обойдете все наши патрули. - Окей, спасибо, - смущенно ответил Смышленый. Монолитовка посмотрела на него. Немного поколебавшись, она отдала ему его нож. - Отличная вещь, сталкер. Береги его. Привстав на носочках, она поцеловала в щеку сначала Койота, потом Смышленого, - Удачи, мальчики. Да, еще… Надеюсь, что то, что мы вас не убили, останется между нами. Она пошла к отряду. Подняв ладони в знак прощания, монолитовцы развернулись и направились обратно. Койот и Смышленый одновременно прикоснулись ладонями к щекам, в которые их поцеловала монолитовка, а потом, так же одновременно, со смущенно-довольными выражениями на лицах, подняли руки и помахали вслед монолитовцам. Я тоже смотрел им вслед. Тут меня словно подбросило: - Эй, а как хоть тебя зовут? – крикнул я вслед монолитовке. Она не услышала, или не захотела услышать. Я опустил голову. Койот положил мне руку на плечо: - Пошлите, Док…
Поднявшись на холм, я снова оглянулся. Четыре черные фигуры монолитовцев еще были видны между деревьями. Возможно, я не понял монолитовцев, но начинал понимать – это точно. Я немного копнул землю, но понимание этих необычных людей лежит чуть глубже… Главное то, что они не враги миру – это мир враг им. Непонятые, они вынуждены защищаться от мира, компенсируя боль лютой ненавистью. Есть на свете такие люди, которых другие, не задумываясь, называют бездушными. Но все это неправда; душа есть у каждого. Просто кто-то из них не умеют слушать свою душу, теряется в себе и совершает то, чего никогда не совершит душа. Чья-то душа, не пережив тяжелого удара, ломается, и человек со сломанной душей сходит с ума. А есть люди, которых мир несправедливо отталкивает; они замыкаются в себе, начинают сами отталкивать мир, брать верх силой либо яростно защищать то единственное, что не приносит им страданий. К последнему типу относятся монолитовцы. Койот и Смышленый встали по бокам, тоже глядя вслед уходящим монолитовцам. Над нами пролетел ветерок, взъерошил волосы и унесся в небо, словно унося наши мысли к Центру Зоны, к загадочному Монолиту или, как его еще называют, Исполнителю желаний, который так оберегают монолитовцы. Зона затихла. Она рассматривала наши души, перебирала чувства, заставляя сказать… Вся Зона молчала, ожидая этих слов. Наконец Смышленый не выдержал: - Вы были правы, Док. Они – люди… PDA Стрелка -Что Вы чувствуете,когда стреляете в живых людей? -Я чувствую отдачу...
